Гонорар адвоката в дореволюционной России

Шотт Андрей Фридрихович, студент Юридического института СФУ, 1 курс магистратуры, направление: «Адвокат в судебном процессе».

ГОНОРАР АДВОКАТА В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ .

«Бескорыстие, предписываемое профессией, требует, чтобы адвокат довольствовался скромным гонораром, чтобы, в случае несостоятельности клиента, он вел его дело безвозмездно, с таким же рвением и усердием, как дело самого богатого человека».[1]

«Ни для кого уроки истории не могут иметь столько действительного значения, как для адвокатов, ибо адвокаты всюду ищут закон, а там, где его нет, руководствуются обычаем, за неимением обычая, придерживаются прецедентов[2]» с этой цитаты А.Я. Пассовера, начинается глава «Адвокатура, общество и государство» в работе   И.В. Гессена «История русской адвокатуры». Действительно, трудно переоценить значение истории в юридической деятельности, с первого курса в юридических  ВУЗах студентам преподают историю отечественного государства и права, историю государства и права зарубежных стран, римское право, все  это оказывает влияние на становление юриста, развитие  юридического мышления. Однако, ни в коем случае не умаляя значение общей истории, для адвокатов очень важно и почетно знать историю развития и становления его профессии, только изучив историю, можно полностью осознать предназначение и смысл возникновения того или иного явления, цели, которые были поставлены законодателем при введении института присяжных поверенных, существующую в обществе необходимость  появления адвокатов. В данной работе исследователь попытается отразить историю становления и развития  адвокатского гонорара в России дореволюционного периода.   

20 ноября 1864 г. было принято  «Учреждение Судебных установлений». Именно с этим актом связывают появление адвокатуры в России. Так в соответствии со ст.11 «Учреждения судебных установлений»: при судебных местах находятся присяжные поверенные. Согласно ст. 353,  присяжные поверенные состоят при судебных местах для занятия делами по избранию и поручению тяжущихся, обвиняемых и других лиц, в деле участвующих, а также по назначению в определенных случаях советов присяжных поверенных и председателей судебных мест[3]. Конечно, и до реформы 1864 года существовали судебные представители: ходатаи и стряпчие, однако, функции и положение указанных лиц не позволяли отождествлять их с адвокатами, да и сами присяжные поверенные отрицали наличие общего  между ними и дореформенными представителями. К.К. Арсеньев писал: «До начала 60-х годов адвокатура, как профессия, у нас, можно сказать, не существовала. Были, конечно, ходатаи по делам, но они- за редким исключением- занимались не столько разработкой дела и возникших в нем юридических вопросов, сколько закулисными происками и просьбами, личными объяснениями с  чиновниками судебных канцелярий[4]». И.В. Гессен в работе «История русской адвокатуры» пишет: «Столь же решительно русская адвокатура отреклась от всякого смешения с ходатаями и стряпчими. «Мы,- утверждает П.А. Потехин,- народились не из них (дореформенных адвокатов), мы даже произошли не из пепла их, мы совсем новые люди, ни исторического родства, ни последовательной связи с ними не имеем, чем и можем гордиться».[5] В связи с изложенным, изучение вопроса вознаграждения адвокатов будет вестись с момента появления присяжных поверенных.

Условия уплаты вознаграждения присяжным поверенным были упомянуты в «Учреждении судебных установлений». В соответствии со ст.ст. 395, 396 которого: размер вознаграждения присяжного поверенного должен определяться в соглашении с доверителем. Кроме того, каждые три года должна была устанавливаться особая такса «для означения в судебных решениях количества судебных издержек, подлежащих взысканию с обвиненного по делу в пользу противной стороны за наем поверенного, и 
во 2-х, для определения количества вознаграждения поверенных в тех случаях, когда тяжущиеся не заключили с ними письменных о том условий[6]». К.К. Арсеньев пишет, что на протяжении двух первых лет, таксы вообще не существовало, размер адвокатского гонорара определялся на основании соглашения между тяжущимися и их поверенными[7]. При этом был выработан более или менее однообразный размер вознаграждения, он определялся, в большинстве случаев, в десять процентов от той суммы, которая окончательным решением будет присуждена в пользу истца или от которой будет освобожден ответчик[8]. Со временем был сделан вывод, что размер вознаграждения в 10 % является завышенным для дел с высокой ценой иска, процент вознаграждения должен понижаться по мере того, как увеличивается цена иска. Данный принцип определения размера вознаграждения был положен в основу таксы, изданной в июле 1868 года[9].

Необходимо отметить, что по вопросам вознаграждения присяжных поверенных отсутствовала детальная нормативная регламентация, для того, чтобы иметь наиболее ясное представление о системе вознаграждения, а так же проанализировать проблемы вознаграждения присяжных поверенных, существовавшие на практике, имеется необходимость обратиться к решениям советов присяжных поверенных судебных палат.

Первый вопрос, которому бы хотелось уделить внимание- вопрос формы соглашения о гонораре, его условий и толкования условий соглашения.  Согласно ст. 395 «Учреждения судебных установлений»: соглашение о вознаграждении должно  быть письменное. Вместе с тем,  ч.2 ст. 396 содержит положения, в соответствии с которыми устанавливается такса для определения количества вознаграждения поверенных в тех случаях, когда тяжущиеся не заключили с ними письменных о том условий. Из анализа указанных норм можно сделать вывод, что Законодатель, указывая на необходимость составления письменного соглашения о вознаграждении, в то же время допускал возможность существования устных соглашений, определяя, что в случае заключения устного соглашения, размер оплаты услуг должен определяться в соответствии с существующей таксой.

Так среди советов присяжных поверенных сложилось устойчивое мнение, что в случае отсутствия письменного соглашения о вознаграждении, гонорар должен быть взыскан по таксе. Однако, интересное положение содержится в решении совета присяжных поверенных Харьковской судебной палаты: «из смысла п.2 ст. 396 Учреждения не следует, что поверенные не могут вступать в словесные соглашения с доверителем, и что вознаграждение, определенное таким соглашением, не может превышать того, которое установлено таксой. Отсюда невозможно отобрать у поверенного части вознаграждения, полученной сверх таксы, в силу словесного договора с клиентом»[10]. Таким образом, можно сделать вывод, что при отсутствии письменного соглашения, адвокат мог взыскать с клиента вознаграждение, размер которого определялся в соответствии с таксой, однако, если доверитель передал вознаграждение сверх таксы, то сумма вознаграждения, превышающая таксу, не могла быть взыскана с адвоката.

Размер вознаграждения присяжного поверенного должен был определяться двусторонним соглашением между клиентом и поверенным, «присяжный поверенный неправ, утверждая, что оценка его труда может быть определена только им самим, а никак ни клиентом[11]», «определение размера гонорара присяжным поверенным, а так же указание на необходимость его полной уплаты вне зависимости от степени участия адвоката, представляется недопустимым[12]». Совет присяжных поверенных Московской судебной палаты указал, что вопрос о размере гонорара и расходов на ведение дела должен быть решен не за несколько дней до судебного разбирательства, а  заранее,  чтобы доверитель, в случае несогласия, имел время отыскать другого поверенного[13].

Интересна позиция советов присяжных поверенных, касающаяся условий соглашения о вознаграждении: «Во избежание недоразумений и споров, условия присяжных поверенных с их доверителями должны быть составляемы с большой ясностью[14]». В подтверждение указанного тезиса, можно привести выдержку из решения совета присяжных поверенных Московской судебной палаты: «Совет обращает внимание на нежелательность условий о вознаграждении, которые дают возможность различных толкований, неясность редакции должна быть поставлена более в вину поверенному, составлявшему его, чем доверителю[15]». В продолжение указанной темы, приведем выдержку из решения совета присяжных поверенных Санкт-Петербургской судебной палаты: «сомнения относительно заключенного между присяжным поверенным и его доверителем  условия о вознаграждении должны быть истолкованы против поверенного, который мог своевременно оградить свои интересы[16]». К.К. Арсеньев писал: «Условие о вознаграждении не должно стеснять доверителя, и ставить последнего в зависимость от поверенного[17]». Вместе с тем, советы присяжных поверенных придерживались позиции, в соответствии с которой: «За совершение действий договором  непредусмотренных, поверенный имеет право на особое вознаграждение[18]».

Советами присяжных поверенных указывалось, что устанавливая условия о гонораре, присяжный поверенный должен следить за тем, чтобы вознаграждение не было чрезмерным, устанавливая размер вознаграждения поверенный не должен забывать достоинства носимого им звания и общие интересы всего сословия. Данное условие должно соответствовать количеству и качеству предстоящего труда, а так же достигнутому адвокатом результату[19].

Обратимся к вопросу о возможности взыскания гонора с доверителя. Так К.К. Арсеньев,  рассуждая о невозможности взыскания адвокатом вознаграждения во Франции, привел цитату Молло: «Допустить иск о вознаграждении значило бы глубоко исказить, уничтожить функции адвоката, превратить их в наемный труд , дать им характер личного найма, подвергнуть действия адвоката, его искусство, достоинство, а может быть и нравственность публичному обсуждению…. что стало бы тогда с духом приличия и бескорыстия, характеризующими нашу профессию…. Это был бы смертельный удар для профессии»[20]. Характеризуя данное высказывание, К.К. Арсеньев писал, что такое представление об обязанностях адвоката является искусственным и насильственно извращенном. Проводя сравнение с Россией, К.К. Арсеньев указывал, что возможность присяжного поверенного взыскать вознаграждение со своего доверителя является простой   нормальной практикой, которую нельзя считать предосудительной: «Отдавая другому, по свободному соглашению с ним, свой труд, свое время, свои силы, адвокат имеет полное право обеспечить себя юридически-обязательным договором. Из которого само по себе вытекает право осуществлять этот договор путем судебного требования»[21]. Вместе с тем, К.К. Арсеньев писал, что требование о взыскании вознаграждения судебным   порядком должно быть рассмотрено, как крайнее средство, к которому можно прибегнуть при истощении всех других. Предъявлению иска должно предшествовать назначение срока, в течение которого присяжный поверенный будет ждать оплаты.

Совет присяжных поверенных Московской судебной палаты указывал, что « присяжный поверенный имеет право взыскивать с доверителя вознаграждение за ведение дела, когда его не желают платить добровольно, но при предъявлении таких исков необходимо быть очень осмотрительным,  и гораздо лучше потерять вознаграждение, чем предъявлять иск в таких случаях, когда право на вознаграждение может быть подвергнуто сомнению, даже несправедливому, и отказ в иске является вероятным»[22].

При этом, советами присяжных поверенных неоднократно указывалось на невозможность передавать права требования к доверителю. Так совет присяжных поверенных Московской судебной палаты в одном из своих решений указал, что договором поверенного с доверителем устанавливаются личные отношения, исключающие возможность передачи третьему лицу такого договора, как обычного долгового обязательства. Уступка права на взыскание вознаграждения по договору несовместима «с достоинством носимого присяжным поверенным звания»[23].

Для обеспечения права присяжного поверенного на получение вознаграждения, существовала практика удержаний из присужденных сумм. Совет присяжных поверенных Харьковской судебной палаты обозначил, что « присяжный поверенный, взыскавший деньги в пользу своего доверителя, вправе удержать при их передаче всю ту сумму, которая ему следует[24]».  Совет присяжных поверенных Иркутской судебной палаты указал, что в определенных случаях возможность производить удержания поверенным, является единственным средством получить гонорар с доверителя[25]. При наличии спора о размере гонорара, присяжный поверенный может удержать вознаграждение в размере, определенном таксой. Удерживать гонорар свыше таксы, если доверитель возражает и  отсутствует письменное соглашения, присяжному не подобает[26]. «Удержание вознаграждения в количестве большем, чем установлено, составляет проступок не совместимый с достоинством звания присяжного поверенного»[27]. Не смотря на наличие возможности осуществлять удержания вознаграждения, строго настрого запрещалось, пользуясь доверенностью, совершать от имени доверителя действия, целью которых  является обеспечение личных интересов поверенных[28].

Довольно интересна позиция Советов присяжных поверенных, касающаяся вознаграждения при досрочном расторжении договора с присяжным поверенным, либо заключении мирового соглашения между спорящими сторонами: « Если доверитель отказался от услуг присяжного поверенного безо всякой вины со стороны последнего, то труд поверенного не может остаться без справедливого вознаграждения»[29]. В решениях Советов присяжных поверенных Харьковской, Одесской, Санкт-Петербургской судебных палат содержаться положения,  согласно которым труд присяжного поверенного должен быть оплачен в полном объеме, если доверитель отказался  без всяких оснований от услуг присяжного поверенного, поскольку приняв дело, присяжный поверенный затратил время и труд на приготовление к нему, кроме того, присяжный поверенный мог отказаться от других дел, которые могут помешать выступлению в суде по уже принятому делу[30]. Аналогичной позиции придерживались Советы при заключении доверителем мирового соглашения: «заключая мировое соглашение доверитель освобождает поверенного от некоторой части его труда, но он не может сложить с себя обязанность заплатить обусловленное вознаграждение полностью, как если бы дело дошло до решения суда»[31].

Остро стояла проблема оплаты труда присяжного поверенного при отрицательном разрешении дела для его доверителя. Согласно таксы от 3 июля 1868 года, а так же позиции Советов присяжных поверенных: «  присяжный поверенный имеет право на получение вознаграждения и в случае проигрыша дела, в размере 1/4 того вознаграждения, которое причиталось бы ему в случае выигрыша дела» [32]. Однако К.К. Арсеньев писал о том, что на практике сложилась совсем иная ситуация, оплата труда адвоката в случае проигрыша дела по общему правилу не производилась. При этом, К.К. Арсеньев  указывал, что такой порядок более всего соответствует требованиям жизни и должен быть установлен везде, поскольку доверитель, проигравший дело, чаще всего не в состоянии оплатить труд присяжного поверенного, кроме того надежда на вознаграждение является, по его мнению, одним из стимулов адвокатского труда[33].

Советы присяжных поверенных  не одобряли, а иногда и прямо запрещали введение в соглашение о вознаграждении неустойки, поскольку «идея неустойки противоречит сущности отношений, которые должны сложиться между поверенным и его доверителем. Доверие- вот цемент связывающий адвоката и его клиента, неустойка же создается мыслью о недоверии, предположением, что договор исполнен не будет»[34]. Кроме того, существовала еще одна причина, по которой включение в договор неустойки не одобряли Советы присяжных поверенных: злоупотребление поверенными условиями о неустойке. Так присяжные поверенные могли предусмотреть договором несоразмерно большую неустойку при досрочном прекращении дела, либо при передаче дела другому присяжному поверенному, тем самым пытаясь обезопасить себя от ухода клиента. Совет присяжных поверенных  Московской судебной палаты указал: «Совет не может признать правильным обязанность уплачивать неустойку в случае передачи дела другому поверенному, так  как при прекращении доверенности без всяких законных поводов, присяжный может получить причитающиеся ему вознаграждение в силу закона, независимо от договорных отношений »[35], «неприлично воспрещение под страхом неустойки всякого вмешательства доверителя в ведение дела»[36]. К.К. Арсеньев писал: «Удерживать за собой такими средствами (неустойка) ведение процесса несовместимо с достоинством присяжного поверенного…. Лучше понести убыток, чем прибегать к определению несоразмерно высокой неустойки, связывающей свободу действий доверителя[37]».

Советами присяжных поверенных неоднократно указывалось, что нельзя ставить размер вознаграждения в зависимость от продолжительности дела, а так же от количества участий поверенных в судебных процессах, поскольку продолжительность дела зависит, в том числе, от воли и желания поверенного[38].

Неоднозначно разрешался вопрос о возможности включения в соглашение условия, в соответствии с которым выплата вознаграждения ставится в зависимость от благоприятного рассмотрения дела. И если включение в соглашение об оказании услуг по гражданскому делу условия о «гонораре успеха» не считалось предосудительным и одобрялось Советами[39], то включение подобного условия в соглашение по уголовным делам не получило однозначной оценки. Так Совет присяжных поверенных Санкт-Петербургской судебной палаты указал, что постановка вопроса о выплате гонорара в зависимости от исхода дела уголовного является естественным, поскольку для доверителя неважно сколько времени и труда затратил адвокат, а важно, насколько успешно прошла защита[40]. Совершенно противоположную позицию занял Совет присяжных поверенных Московской судебной палаты: установление вознаграждения в зависимости от оправдания подсудимого является неправильным, поскольку такой способ вознаграждения делает его лично заинтересованным в последствиях, нарушая характер общественного служения, присвоенного уголовной защите. Являясь членом общества и служителем правосудия, присяжный поверенный не может быть непременно заинтересован в оправдании всякого подзащитного[41].

Очень занимательно решался вопрос о получении вознаграждения от потерпевших от увечья, размер вознаграждения по таким делам не мог превышать 10 % от присужденной суммы[42]. Получение вознаграждения сверх этой суммы не одобрялись советами даже в тех случаях, когда доверитель довольный исходом дела передавал деньги добровольно, в таких случаях адвокаты привлекались к дисциплинарной ответственности[43].

Присяжные поверенные были обязаны вести гражданские дела по праву бедности, и уголовные дела по назначению. Обязанность вести такие дела считалась одной из самых важных функций присяжной адвокатуры, ведение таких дел считалось очень почетным, расценивалось как обязанность общественного служения. При этом, присяжные поверенные должны были вести такие дела с особой аккуратностью и осторожностью, не подрывать честь и добрую репутацию адвокатуры[44].

Подводя итог проведенному исследованию, невозможно не отметить, то настроение, которое царило «на заре» адвокатуры. Присяжные поверенные очень гордились своим званием, они отождествляли себя с защитниками закона и носителями справедливости, считали свою профессию очень почетной, они отстаивали то высокое звание адвокатуры, которое она имела в обществе, старались не допустить поведения несовместимого с высоким званием присяжного поверенного. На мой взгляд, некоторым современным адвокатам не хватает того понимания ценностей и призвания адвокатуры, которое существовало в дореволюционную эпоху, они не ценят того высокого звания, которое носят, поэтому обращение к истории адвокатуры имеет важное значение. Радует, что по некоторым вопросам вознаграждения современная адвокатура является приемником присяжных поверенных, что еще раз подтверждает то, что история не забыта и важна  для профессии адвоката. Конечно, хотелось бы, чтобы круг вопросов, по которым осуществлена преемственность,   расширялся. На мой взгляд, преемственность должна охватить особенности защиты малоимущих, защиты по праву бедности и по назначению. Конечно, современной России знаком институт защиты по назначению, однако, данный вид защиты не осуществляется безвозмездно, поскольку впоследствии с подзащитного взыскивается сумма издержек, уплаченных государством, в дореволюционной России такая защита осуществлялась безвозмездно для подзащитного, более того, для адвоката считалось очень почетным защищать по назначению, либо представлять интересы по праву бедности. Очень хочется, чтобы современные адвокаты одинаково подходили к защите независимо от размера получаемого вознаграждения. Я начал свое исследования с цитаты выражения Франсуа Этьен Молло, закончить исследование, хотелось бы цитатой К.К. Афанасьева: «Сознание долга, самолюбие, желание успеха, опасение повредить своей репутации или подвергнуться ответственности перед Советом- побуждения достаточно сильные, чтобы вселить присяжному поверенному одинаковую заботливость о всех делах ему вверенных».