Глисков А.А.
управляющий партнер
АБ "Глисков и партнеры"
"АГ" 2009 № 21
ИСТЕЦ – «Х», ОТВЕТЧИК – «Y»
Адвокатская тайна как препятствие в профессиональной деятельности
Нормы об адвокатской тайне охраняют нашу профессиональную деятельность и права доверителей от необоснованного постороннего вмешательства, прежде всего со стороны правоохранительных органов. Вместе с тем существует целый ряд негативных последствий, вызванных чрезмерно жесткими формулировками Кодекса профессиональной этики, развивающего данный институт.
В 2003 г. я как адвокат представлял интересы кандидата на должность губернатора Красноярского края. В рамках принятого поручения была поставлена задача получить от избирательной комиссии милицейскую справку, содержащую информацию о причастности конкурирующего кандидата к использованию «грязных» технологий. Добровольно документ получить не удалось и пришлось добывать его принудительно – по предъявлении выданного краевым судом исполнительного листа.
Отчасти в профилактических целях, а отчасти просто в отместку я требую от избирательной комиссии предоставить мне документы по списку, куда включаю все, что мне приходит в голову: протоколы заседаний, принятые решения, образцы агитационных материалов кандидатов, судебную практику, сведения об имуществе кандидатов и материалы по их проверке и т.д. В итоге я становлюсь обладателем нескольких тысяч документов, касающихся как этой избирательной кампании, так и нескольких других. Спрашивается, могу ли я эти материалы использовать, и каким образом?
С точки зрения буквального толкования запрета на разглашение адвокатской тайны для использования полученных материалов необходимо согласие доверителя. То есть те листовки, которые висят на заборах и остановках, которые для всех не тайна, для меня превратились в тайну. Соответственно, агитировать за или против какого-то кандидата, используя полученную информацию, я не могу.
Нарушение прав адвоката
В числе агитационных материалов я обнаружил несколько, посвященных мне лично. К примеру, в одной из листовок газетного формата имелась статья «Черное право», где мне приписывались всевозможные подвиги вроде срыва выборов в Эвенкии или банкротства газеты «Красноярский рабочий». Должен ли я получать у клиента разрешение использовать эти материалы для предъявления в суд иска о защите чести, достоинства и деловой репутации? Если исходить из того, что должен, то получается, что в существующем виде запрет на разглашение адвокатской тайны в данном конкретном случае ущемляет мои и личные, и политические, а заодно и профессиональные права.
Разумеется, этот пример не типичный. Однако же он как нельзя лучше демонстрирует саму проблему: адвокатская тайна не только гарантия нашей деятельности, но и некое обременение.
Фора для конкурентов
Аналитики считают, что потенциальный клиент сегодня очень большое внимание уделяет изучению опыта конкретного специалиста еще до обращения к нему. Юристы, не входящие в нашу корпорацию, активно эту тенденцию эксплуатируют. К примеру, на сайте одной из красноярских юридических фирм размещен список наиболее известных ее клиентов, а в новостях прямо указано, с кем фирма заключила очередной договор. Я же, как адвокат, могу при так называемом «информировании» оперировать только абстрактными заявлениями, без упоминания конкретных лиц и конкретных результатов. Для потенциального клиента такие заявления выглядят неубедительно. Почему-то мы, адвокаты, сами себя лишили этой возможности. То есть дали фору нашим конкурентам-неадвокатам. Кроме того, клиенту никто не запрещает хвалиться своим адвокатом, и многие это совершенно беззастенчиво делают. Адвокат со своей стороны обязан все держать в тайне.
Ссылки на судебную практику под запретом
Доходит до откровенного абсурда. Адвокатская палата отправила мне на практику студента. В какой-то момент дали ему писать проект иска о взыскании суммы долга по расписке. Начинаю читать и ничего понять не могу: истец – «X», ответчик – «Y», вместо суммы долга – прочерк. Спрашиваю: это что? А студент и отвечает, мол, я почитал Закон и Кодекс, мне никаких подробностей по делу знать нельзя, это все для меня – тайна. И по сути, он прав.
Получается, в образовательной деятельности материалы конкретных дел использованы быть не могут. Или же необходимо вычеркнуть всю конкретику, изменить адреса, фамилии, даты, суммы. В принципе, я так и делаю, но это – лишняя работа. К тому же годится только со студентами.
Судье копию решения с прочерками и измененными фамилиями уже не представишь. А зачастую представить решение необходимо, чтобы обосновать позицию по аналогичному делу. Иногда судьи сами просят имеющуюся практику. А арбитражные суды сегодня прямо в определениях предлагают официально на нее ссылаться.
Что мне делать, если я хочу сослаться на свою собственную адвокатскую практику – бежать к клиенту и просить у него разрешение?! А если я не нашел клиента или он не дал разрешение? Опять возникает совершенно абсурдная ситуация: ВАС создал на своем сайте мощнейшую базу данных, где размещает все судебные акты всех арбитражных судов. База находится в открытом доступе. Однако в силу адвокатской тайны, даже если решение по делу в отношении моего клиента официально размещено на сайте ВАС, я в рамках другого дела не смогу на него ссылаться. Получается, мы сами себя ставим в неравные условия со следствием и с прокуратурой.
То же самое касается всевозможных публикаций, включая публикации методической направленности. Состоявшиеся решения по делам адвокаты могут в них включить только с согласия доверителя.
Освещение дела в СМИ
Если дело освещается в СМИ и журналисты пришли на процесс, естественно, они будут пытаться взять комментарии у сторон. И когда на тебя направлена телекамера, спрашивать разрешение у клиента уже некогда. Ответ «Без комментариев» в такой ситуации, очевидно, пойдет во вред клиенту, поскольку получит негативную интерпретацию. Получается, что отсутствие у меня права сообщить часть информации, которую я сочту разумным и необходимым сообщить в сложившейся ситуации, только повредило доверителю.
Более сложная ситуация: клиент сам обнародовал информацию о своем деле. Скажем, дал интервью. Вправе ли я дублировать эту информацию? С точки зрения формулировки Закона и Кодекса, видимо, не вправе. Очевидно, что это какой-то абсурд.
Консультация специалиста
Еще один пример: клиент написал жалобу депутату, и тот искренне желает помочь. Помощник депутата звонит адвокату этого клиента и просит предоставить необходимые документы, а адвокат отвечает: «Тайна!». Аналогичная ситуация: по делу необходимо обратится к специалистам, ученым – это разглашение тайны или нет? По-хорошему надо бежать к доверителю и брать у него разрешение. Но кто в этой ситуации выигрывает? Отсутствие у адвоката права на разумное усмотрение в итоге вредит делу.
Компромисс между интересами заявителя и правами адвоката
Некоторые из обозначенных здесь проблем можно урегулировать на уровне соглашения. В своем бюро мы в соглашения включаем пункт о том, что вправе обнародовать факт обращения клиента и результаты по делу, в том числе состоявшиеся по делу решения, в научных, педагогических и информационных целях.
Хотелось бы, однако, чтобы этот вопрос был урегулирован раз и навсегда на уровне Кодекса профессиональной этики. Необходимо более критично посмотреть на ст. 6 Кодекса. В сегодняшнем виде эта статья сформулирована так, как будто адвокаты только и думают, как бы разгласить доверенную им тайну.
Формулировка Кодекса применительно к дисциплинарному производству, когда адвокат вправе разгласить тайну в разумно необходимых пределах, должна быть расширена для всех случаев, когда адвокат видит, что его действия направлены на защиту интересов клиента и профессиональной репутации. Между интересами доверителя и правами адвоката должен быть установлен разумный компромисс. В данном случае интересы корпорации, престиж адвокатуры не менее важны, чем безусловно необходимые гарантии интересов доверителя.
