Роль адвоката подозреваемого и обвиняемого в современном российском уголовном процессе

Исаченко Семен Борисович
студент 5 курса
Юридического института
 Сибирского Федерального университета

             Защита с давних времён составляет неотъемлемую часть уголовно-процессуальной деятельности всех государств мира, и современный российский уголовный процесс не является исключением.

            С учётом названия главы 7 УПК РФ, защитник является участником уголовного процесса со стороны защиты. П. 45 ст. 5 УПК РФ содержит следующее определение термина «стороны»: участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения. Ч. 2 ст. 15 УПК РФ, закрепляющая так называемый принцип состязательности в уголовном процессе, говорит о разграничении функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела. По смыслу данных статей, защитник, как и любой иной представитель стороны защиты, осуществляет при производстве по уголовному делу защиту от обвинения. Позволяют ли нам одни только приведённые нормы судить о том, что роль защитника в современном российском уголовном процессе заключается в защите от обвинения? Правомерно ли известное выражение «Адвокат – слуга своего клиента»?

           Роль адвоката подозреваемого и обвиняемого в уголовном процессе определяется познавательным характером уголовного процесса. Познавательный характер, в свою очередь, определяется формой уголовного процесса. Уголовно-процессуальной науке известно две формы уголовного процесса – состязательная и публичная; некоторые авторы выделяют смешанную, которой присущи черты обеих вышеупомянутых форм[1]. В состязательном уголовном процессе существуют противоборствующие стороны, одна из которых представляет обвинение, а другая – защиту. Каждая из сторон преследует цель донести свою позицию по уголовному делу до независимого органа, то есть суда. При таком раскладе роль защитника заключается в защите своего подзащитного от обвинения, оспорить позицию прокурора в суде, добиться вынесения судом оправдательного приговора[2]. В публичном уголовном процессе целью является установление подлежащих доказыванию обстоятельств на основе реализации метода всесторонности, объективности и полноты. Органы предварительного расследования, прокуратуры, суда и их должностные лица (властные субъекты) должны быть заинтересованы исключительно в достижении указанной цели, а не в обвинении лица, и рассматривать версии как о его виновности, так и о его невиновности. Защита лица от незаконного и необоснованного обвинения – это их обязанность. Какой-либо спор, характерный для состязательной формы, в рамках публичного процесса отсутствует[3].

           Чтобы ответить на вопрос о роли защитника в соответствии с положениями УПК РФ, следует изначально определить основу формы российского процесса.

           Ею является публичность, и проявляется она в следующем. Во-первых, должностные лица, производящие предварительное расследование (следователь, дознаватель), осуществляют познавательную деятельность с самого начала, не будучи знакомыми с картиной произошедшего, их цель – разобраться в произошедшем, объективно установить подлежащие доказыванию обстоятельства, а не собрать доказательства виновности лица. Какой-либо спор между «сторонами», характерный для состязательного уголовного процесса, на данной стадии отсутствует. Хотя ст. 73 УПК РФ («Обстоятельства, подлежащие доказыванию») и говорит о том, что в ходе производства по уголовному делу подлежат доказыванию наличие события преступления, виновность лица в его совершении и иные обстоятельства, исключающие прекращение уголовного дела, уголовного преследования или вынесение оправдательного приговора по реабилитирующим основаниям, ч. 1 ст. 74 УПК РФ, закрепляющая легальное определение термина «доказательства», гласит, что на основе доказательств суд, прокурор, следователь и дознаватель устанавливают как наличие, так и отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также иных имеющих значение для уголовного дела обстоятельств. В случае если будут собраны доказательства, свидетельствующие об отсутствии вины подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, следователь и дознаватель обязаны сделать соответствующий вывод и принять процессуальное решение о прекращении уголовного дела и уголовного преследования в соответствии со ст. 213 УПК РФ. Во-вторых, прокурор, участвующий в рассмотрении уголовного дела судом, до начала стадии судебного разбирательства имеет возможность получить информацию по уголовному делу исключительно посредством изучения материалов дела, которые служат базой для оценки логичности выводов следователя (дознавателя), однако без проверки достоверности доказательств по уголовному делу, без их непосредственного исследования. Без последнего установление подлежащих доказыванию обстоятельств невозможно, и необходимо непосредственное исследование доказательств в рамках судебного следствия. А значит, позиция прокурора по уголовному делу полностью складывается только по окончании судебного следствия, целью же его участия в суде является не донесение обвинительной позиции до суда, а познание при обеспечении всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела судом. В-третьих, УПК РФ не прописывает каких-либо механизмов стопроцентной подготовки защитника к выступлению в суде с позицией в пользу обвиняемого. УПК РФ не предусмотрена обязанность защитника по проведению параллельного расследования. Ч. 3 ст. 86 УПК РФ всего лишь управомочивает его собирать информацию по уголовному делу, но не обязывает. А значит, ничто не гарантирует формирование у защитника позиции в пользу обвиняемого, которую он в силах подтвердить в ходе судебного разбирательства, опровергнув позицию прокурора. Условий для спора между «сторонами» в ходе судебного разбирательства нет[4].

        Тем не менее, несмотря на публичное начало российского уголовного процесса,  существование фигуры защитника в нём далеко не бессмысленно. Просто необходимо не характерное для состязательного процесса противоборство, а, напротив, взаимодействие между защитником и властными субъектами. Защитник в современном российском уголовном процессе в связи с его публичным началом должен обеспечивать реализацию властными субъектами в полном объеме их публичного предназначения, а не оказывать им противодействие.

        Обоснование приведённого тезиса следующее.

        Доказывание является стержнем уголовного процесса, соответственно, и цели уголовно-процессуальной деятельности познавательные, и заключаются они в установлении подлежащих доказыванию обстоятельств[5]. Ввиду публичности российского уголовного процесса, установление всех этих обстоятельств – это обязанность органов государственной власти, осуществляющих производство по уголовному делу, и их должностных лиц. Эти органы и лица – субъекты уголовного процесса, «хозяева» уголовно-процессуальной деятельности, самостоятельные в отношении её элементов и имеющие обязанности по реализации её целей[6]. Из этого следует, что цель деятельности властных субъектов, осуществляющих разрешение уголовного дела, - это цель самого уголовного процесса.

       Любая цель для её достижения требует определённых эффективных действий со стороны субъектов данной деятельности. И российский уголовный процесс не является исключением. В рамках него, как уже было выяснено, должны действовать органы предварительного расследования, собирающие доказательства как виновности, так и невиновности лица при наличии таковых, всесторонне, объективно и полно разрешающие уголовное дело, также органы прокуратуры, осуществляющие качественный надзор за вышеупомянутыми субъектами в ходе досудебного производства и обеспечивающие всестороннее, объективное и полное разрешение дела судом. Предположим, что данные властные субъекты добросовестно исполняют свои обязанности в области доказывания, осуществления контроля, надзора за производством по уголовному делу, в результате же всестороннего, объективного и полного познавательного процесса устанавливается виновность лица в инкриминируемом деянии, но им (властным субъектам) начинает противостоять защитник обвиняемого, цель которого – защитить своего подзащитного от обвинения и добиться принятия решения о прекращении уголовного дела, уголовного преследования, вынесения оправдательного приговора или иного смягчения положения подзащитного в любом случае, даже в случае законности и обоснованности обвинения. При таком раскладе деятельность защитника будет помехой для работы субъектов уголовного процесса по установлению подлежащих доказыванию обстоятельств и принятию обоснованных процессуальных решений. Уголовный процесс, в свою очередь, является системой отношений, урегулированных нормами права. Нормы права должны создавать идеальную на данный момент картину для реализации таких отношений, содержать разумные и обоснованные требования к их субъектам. И закрепление законодателем за одним из субъектов регулируемых отношений такого правового статуса, который будет мешать достижению целей этих отношений, будь то уголовно-процессуальные или иные правоотношения, более чем неразумно. Поэтому единственная приемлемая роль защитника в любом публичном процессе – это взаимодействие с органами государственной власти в исполнении их обязанностей, а не борьба, характерная для состязательной формы.

       Приведённая картина деятельности защитника идеальна, и продиктована она публичной формой российского уголовного процесса. Следует определить, находит ли она своё отражение в современном российском уголовно-процессуальном законодательстве.

       Итак, ч. 1 ст. 49 УПК РФ устанавливает, что защитник – это лицо, осуществляющее в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. Под интересом, как известно, понимается, в том числе, желание, влечение человека[7], а желание не быть признанным виновным, безусловно, есть у любого преступника. Тем не менее, закон может разрешать или предписывать защиту не любых интересов, а лишь законных. С учётом того, что современный российский уголовный процесс не состязателен, а публичен, вряд ли свободу от обвинения лица, чья виновность доказана, можно считать его законным интересом. Таким образом, из приведённой нормы не может следовать, что ролью защитника в соответствии с УПК РФ является характерная для состязательного процесса защита от обвинения. Для эффективной реализации вышеупомянутой познавательной цели публичного уголовного процесса необходимо не противоборство, а, напротив, сотрудничество между защитником и властными субъектами[8]. И элементы такого сотрудничества предусмотрены УПК РФ. К ним можно отнести заявление защитником ходатайства в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, ч. 1 ст. 119, ч. 1 ст. 248 УПК РФ следователю, дознавателю или в суд о производстве следственного действия в целях проверки определённой версии по делу; подачу жалобы в соответствии с п. 10 ч. 1 ст. 53 и ст.ст. 123-125 УПК РФ на действие (бездействие) или решение властного субъекта, могущее негативным образом сказаться на процессе доказывания; выступление в судебных прениях в соответствии со ст. 292 УПК РФ; обжалование в порядке, установленном главами 43-45 УПК РФ, решений суда, вынесенных по итогам разрешения уголовного дела, когда вопрос факта решён неверно и не в пользу подзащитного[9]. Реализуя указанные полномочия, защитник указывает властным субъектам на отсутствие доказательств виновности лица, необъективность познавательного процесса, тем самым помогая этим субъектам не сформировать ошибочное убеждение о виновности, стимулируя их обеспечить более объективное и тщательное разрешение уголовного дела и установить действительно виновного. Публичный процесс допускает защиту лица от обвинения, но не во всех случаях, а только тогда, когда это обвинение является незаконным и необоснованным.

         Обеспечение защитником объективности познавательной деятельности, однако, не предполагает направленность действий защитника на ухудшение положения подозреваемого и обвиняемого в том случае, когда властные субъекты его необоснованно улучшают. Так, например, защитник не вправе обжаловать незаконное и необоснованное постановление о прекращении уголовного преследования в отношении обвиняемого, если объективных оснований для такого прекращения нет и нужно продолжать расследование или составлять обвинительное заключение (обвинительный акт), аналогичная по сути ситуация - с оправдательным приговором суда. Ведь, в соответствии с ранее упомянутой ч. 1 ст. 49 УПК РФ, защитник осуществляет в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывает им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. Правовая защита - это деятельность, направленная на обеспечение реализации нарушенного права, свободы, законного интереса[10]. В случае же необоснованного признания лица невиновным никакие права, интересы последнего не нарушаются, в оказании юридической помощи необходимости нет. Ни УПК РФ, ни ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» не закрепляют обязанности защитника по раскрытию преступления. Защитник лишь может оказывать помощь в этом посредством предотвращения незаконного и необоснованного обвинения лица. Защитник в публичном процессе – это «ночной сторож», который следит за действиями и решениями властных субъектов в отношении его подзащитного, оценивает их на предмет нарушения прав и интересов последнего и в случае выявления такого нарушения реагирует в установленном УПК РФ порядке. Указанная в ч. 1 ст. 49 УПК РФ деятельность защитника многогранна и не сводится к защите только тех прав и интересов, которые связаны с законностью и обоснованностью обвинения. В ходе уголовного судопроизводства существует риск нарушения многих прав и интересов подозреваемого и обвиняемого, на любой стадии и любым властным субъектом. Именно поэтому, на наш взгляд, ч. 7 ст. 49 УПК РФ запрещает отказ адвоката от принятой на себя защиты. Деятельность адвоката подозреваемого и обвиняемого в интересах подзащитного определяется, помимо УПК РФ, п. 1 ч. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», закрепляющей требование честности, разумности и справедливости в адвокатской деятельности, и ч. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, устанавливающей, что закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя.

          Из всего вышесказанного следует вывод о том, что фигура адвоката подозреваемого и обвиняемого в современном российском уголовном процессе существует для обеспечения реализации органами предварительного расследования, прокуратуры и суда в полном объеме их публичного предназначения, а не для противодействия последним, и, без сомнений, гармонично вписывается в публичную форму российского процесса.