Красноярский краевой суд посчитал, что адвокат вправе рассчитывать на компенсацию морального вреда при незаконном досмотре и изъятии документов

Красноярский краевой суд опубликовал апелляционное определение от 2 марта 2020 г., которым подтвердил, что адвокат вправе рассчитывать на компенсацию морального вреда при незаконном досмотре и изъятии документов, относящихся к адвокатской тайне. Суд согласился с тем, что при наличии общих условий наступления ответственности за вред, причиненный незаконными действиями должностных лиц, такое требование адвоката подлежит удовлетворению. Как сообщила «АГ» адвокат АП Красноярского края Виктория Дерменёва, в пользу которой суд вынес решение, представитель ФСИН в ходе апелляционного обжалования заявил, что истец не может требовать компенсацию морального вреда, поскольку нарушение ее прав связано с профессиональной деятельностью.

Сотрудники колонии отобрали документы у адвоката

Ранее «АГ» писала, что в июле 2018 г. адвокат АП Красноярского края Виктория Дерменёва прибыла в исправительную колонию № 27 в г. Красноярске к своему подзащитному Евгению Чехлову, который пожаловался на нарушение своих прав, в том числе на необоснованное, по его мнению, применение дисциплинарных взысканий. Мужчина также рассказал о применении к нему физического насилия другим заключенным в присутствии сотрудника колонии.

Адвокат изложила все жалобы своего подзащитного в форме заявления, которое тот подписал, добавив несколько предложений. Евгений Чехлов дописал, что все противоправные действия происходят только с согласия и разрешения сотрудников администрации ИК-27 и что по указанию таких лиц другие осужденные могут совершить в его отношении акт насилия и тем самым сломать ему жизнь.

Когда Виктория Дерменёва вышла из кабинета, где проходила встреча, ее остановили двое сотрудников ИК-27. Они предъявили ей распечатанные снимки с камеры наблюдения, на которых видно, как адвокат и ее подзащитный держат в руках листы бумаги. Сотрудники колонии утверждали, что Чехлов незаконно передал адвокату какие-то записи, чем нарушил правила внутреннего распорядка колонии, и в связи с этим все документы, которые находятся в настоящее время у адвоката, подлежат досмотру, а переданные заключенным записи – изъятию.

Несмотря на протесты адвоката о том, что ее бумаги охраняются адвокатской тайной, один из сотрудников колонии забрал составленные ею документы, пояснив, что делает это, поскольку в заявлении есть сделанная осужденным приписка, а также жалобы на условия содержания в ИК-27 и на сотрудников учреждения. Другой, досмотрев папку Виктории Дерменёвой, изъял еще два заявления доверителя, а лист, на котором Чехлов записал данные двух других осужденных, которые, по его словам, могли подтвердить противоправные действия сотрудников ИК-27, разорвал, оставив часть с записками заключенного себе.

31 января 2019 г. Советский районный суд г. Красноярска признал эти действия незаконными, указав, что у сотрудников колонии не было оснований для досмотра личных вещей адвоката и изъятия у нее документов. 29 апреля 2019 г. апелляционная инстанция подтвердила верность этих выводов нижестоящей инстанции, а 18 октября 2019 г. судья Красноярского краевого суда отказал в передаче кассационной жалобы представителя колонии для рассмотрения в заседании президиума данного суда.

Первая инстанция взыскала компенсацию морального вреда

В июле 2019 г. Виктория Дерменёва обратилась в Советский районный суд г. Красноярска с иском о взыскании компенсации морального вреда в размере 50 тыс. руб., указав, что незаконные действия сотрудников ИК-27 создали препятствия для осуществления адвокатской деятельности, а также умалили ее честь и деловую репутацию адвоката (исковое заявление имеется у «АГ»).

Суд, изучив ранее вынесенное им же решение от 31 января 2019 г. и апелляционное определение Красноярского краевого суда, пришел к выводу о том, что факт нарушения прав адвоката действиями должностных лиц ИК-27 установлен вступившим в законную силу судебным актом.

Наличие вины сотрудников колонии в причинении Виктории Дерменёвой нравственных страданий, по мнению суда, следует из того, что досмотр и изъятие у нее документов были произведены без достаточных оснований, с превышением должностными лицами ИК-27 своих полномочий вследствие грубого нарушения ими требований закона. «При этом сам факт нарушения сотрудниками ИК-27 требований закона подрывает авторитет государственной власти, уважение к закону, умаляет достоинство личности», – подчеркнул Советский районный суд.

13 ноября 2019 г. первая инстанция решила, что доводы о причинении истцу морального вреда действиями должностных лиц не требуют представления дополнительных доказательств, поскольку досмотр истца и изъятие у нее составляющих адвокатскую тайну документов признаны незаконными в судебном порядке (решение имеется у редакции). В то же время первая инстанция снизила размер испрашиваемой компенсации с 50 тыс. до 10 тыс. Суд не стал подробно обосновывать такой подход, ограничившись указанием на то, что истец явно завысила размер компенсации и что такая сумма не соответствует обстоятельствам дела.

Краевой суд сослался на международные акты

ФСИН России, ГУ ФСИН по Красноярскому краю и ИК-27 обжаловали решение в апелляционную инстанцию. Однако Судебная коллегия по гражданским делам Красноярского краевого суда с доводами ответчиков не согласилась. При этом Виктория Дерменёва, по ее словам, не смогла подготовить возражения в письменной форме, поскольку вовремя не получила апелляционную жалобу. «Жалобу направили на мое имя, но на другой адрес», – рассказала «АГ» адвокат.

В своем исковом заявлении Виктория Дерменёва упоминала о нарушении действиями сотрудников ФКУ ИК-27 не только российского законодательства, но и практики Европейского Суда по правам человека, согласно которой досмотр адвоката и изъятие у него документов являются вмешательством в деятельность представителя юридической профессии, которое ЕСПЧ расценивает как нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Первая инстанция сосредоточилась на российском законодательстве и упоминать о нарушении ст. 8 Конвенции не стала, тогда как Красноярский краевой суд, согласившись с выводами, отраженными в оспариваемом решении, дополнил их ссылками на нормы международного права.

Коллегия напомнила, что согласно ст. 8 Конвенции каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции. При этом не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

Суд заметил, что на необходимость установления государством дополнительных гарантий надлежащего осуществления адвокатом его профессиональной деятельности, направленных на защиту личности адвоката, а также нематериальных благ, таких как честь, достоинство, деловая репутация, указывается в Основных положениях о роли адвокатов, принятых Восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступлений, проходившим в августе 1990 г. в Нью-Йорке. Согласно п. 16 этого документа адвокату должна быть обеспечена возможность исполнять профессиональные обязанности без запугивания, препятствий, беспокойства и неуместного вмешательства. Аналогичные требования содержатся в Основных принципах, касающихся роли юристов (приняты Восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, проходившим в августе – сентябре 1990 г. в Гаване).

Вторая инстанция сослалась на Рекомендации Комитета Министров Совета Европы о свободе осуществления профессии адвоката от 25 октября 2000 г. № R (2000) 21, согласно которым государствам следует принять все возможные меры для того, чтобы уважалась, защищалась и поощрялась свобода осуществления профессии адвоката без дискриминации и неправомерного вмешательства органов власти или общественности в свете соответствующих положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а адвокаты не должны опасаться возможности применения в отношении них каких-либо санкций или подвергаться давлению, когда они действуют в соответствии со своими профессиональными обязанностями.

Кроме того, добавил суд, необходимость повышенных гарантий защиты статуса адвоката со стороны государства неоднократно подтверждалась Конституционным Судом, в частности применительно к праву на свидание обвиняемого (подозреваемого) с адвокатом и праву на защиту адвокатской тайны.

Таким образом, подытожила апелляционная инстанция, нормы российского и международного права в их системной взаимосвязи допускают возможность удовлетворения требования о компенсации морального вреда адвокату, в отношении которого были произведены незаконный досмотр и изъятие документов, составляющих адвокатскую тайну, при наличии общих условий наступления ответственности за вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов.

Суд заметил, что, обосновывая требования о компенсации морального вреда, истец ссылалась на нравственные переживания, претерпеваемые в результате неправомерных действий сотрудников системы исполнения наказаний. «Учитывая, что моральный вред может заключаться в испытываемом унижении, ином другом дискомфортном состоянии, а также учитывая причинную связь между имевшими место нравственными страданиями и незаконными действиями ответчиков, судебная коллегия считает законным взыскание судом в пользу истца компенсации морального вреда в названном в решении размере», – заключила судебная коллегия.

Решение Советского районного суда было оставлено в силе.

Комментарий адвоката

Виктория Дерменёва рассказала «АГ», что при рассмотрении дела о компенсации морального вреда в первой инстанции ответчики в процессе не появлялись. «Я и мои коллеги были приятно удивлены, что компенсация морального вреда была взыскана. Деньги не были самоцелью, но 10 тыс. руб., как мне кажется, – довольно приличная сумма для федерального бюджета в данном случае», – отметила адвокат.

По ее словам, получить апелляционную жалобу заранее не удалось. «Ответчик представил квитанцию, в соответствии с которой он будто бы направил экземпляр жалобы в мой адрес, на самом деле это было не так. В суде представитель ответчиков заявил, что с решением суда не согласен и что произошедшее со мной связано с моей работой, поэтому права на компенсацию морального вреда у меня нет», – поделилась Виктория Дерменёва.

Адвокат указала, что результатом рассмотрения дела довольна. «Будет ожидаемо, если ответчики подадут кассационную жалобу, это их право», – добавила она.

ИСТОЧНИК